Есть люди, которые никогда и ни за что не смогут убить. Есть люди, которые никогда и ни за что не смогут предать. Но и те, и другие - редчайшее исключение. Большинство людей способны и на предательство, и на убийство. В этом ракурсе я, безусловно, принадлежу к большинству.
Да, я могу предать и, тем более, могу убить. "Тем более" потому, что я больше способен на убийство, чем на предательство. И здесь я уже принадлежу к меньшинству, поскольку большинство людей более способны на предательство. Хотя, может быть, мне только так кажется. Ведь если провести опрос среди моих многочисленных знакомых, если спросить хотя бы десятерых, ведь то же самое большинство скажет, что я более способен на предательство. И они будут неправы, так же как, возможно, неправ и я в третьем предложении данного абзаца.
Нет, я не маньяк-убийца. Даже если называть маньяками-убийцами наиболее скрытных из них, тех, которые настолько скрытны, что никогда не убивали на самом деле, предаваясь своему любимому занятию только лишь в своих маниакальных фантазиях, то я все равно не принадлежу к этой категории. Я действительно ни разу в жизни не убивал. Как-то не приходилось. Не за что было. А вот предавать было за что.
Друзей я, конечно, никогда не предавал. Друзей у меня попросту никогда не было. Нет, конечно, были люди, которых я называл своими друзьями, были люди, которые называли меня своим другом, но на самом деле я всегда считал их за приятелей. Вот их то я и предавал. Хотя чаще я предавал идеалы. Еще чаще я предавал любовь. А чаще всего я предавал самого себя. Было за что. А убивать как-то не приходилось.
Безусловно, я много раз оказывался в ситуации, когда мне надо было решать: убивать человека или оставить его в живых. Вы знаете, как это бывает. Противник не шевелится, не в силах что-либо сделать, а тебе нужно сделать всего одно движение, чтобы прикончить его. Но, как сказали бы люди, являющиеся в душе плохими поэтами, "мой выбор всегда лежал на стороне жизни". Ведь для того, чтобы убить человека, надо либо ненавидеть его, либо иметь практические соображения на сей счет. Но нет такого человека, к которому я бы испытывал или испытываю ненависть. Я сам не знаю почему: толи я слишком добр, толи люди слишком ничтожны, но факт остается фактом: ненависти нет. А практическое соображение у меня было только одно: исключить возможность мести. Но так уж получалось, что мести я всегда боялся меньше, чем наказания со стороны государства. Такие уж ситуации попадались.
Да, я забыл про то, что часто люди убивают из соображений, не имеющих ничего общего с ненавистью и расчетом. Убивают из желания убить, ради удовольствия, которое доставляет человеку сам процесс убийства. Мне кажется, инстинкт убийства присущ всем людям, но обычно его перебарывают либо пресловутые практические соображения, либо одна крайне интересная вещь, присущая только разумным существам. Я даже не знаю, как назвать это явление. Может быть, "страх чужой смерти"? Нет, слишком поэтично. Или "боязнь смертоубийственного греха"? Нет, религиозно, а это связано с религией только косвенно, иначе бы это явление встречалось бы только у верующих. Собственно, "инстинкт убийства" тоже не самое подходящее название.
Как бы мы ни называли эти явления, суть их от этого не изменится: "роза пахнет розой". Назовем их "ангелом и бесом". Я думаю, не надо разъяснять кто есть кто? Так вот, в решающие секунды во мне тоже велась борьба между ангелом и бесом.
Мой бес рисовал передо мной картины, от которых иногда веяло неземной красотой, а иногда отдавало грязью животного мира, но всегда в этих быстрых, секундных фантазиях присутствовали очевидные фрейдистские предпосылки, даже не пытающиеся замаскироваться во что-нибудь более пристойное. Например, мой противник прислонен к стене, и мне нужно сделать всего лишь маленькое, еле заметное движение одной единственной мышцей, чтобы острый край разбитой об его голову бутылки (ему, к сожалению, не хватило: твердолобый тупица причинил мне много боли последние несколько секунд) вошел в его шею, заставляя его сдавленно стонать. Или же так: противник лежит на асфальте, не в силах подняться после многочисленных ударов моих тяжелых армейских ботинок, и мне не составит особо труда размозжить ему череп своей подошвой, войти в него, чтобы потом его же одеждой стереть с ботинка теплые остатки того, чем он так плохо думал. И во всех этих фантазиях присутствовала кровь, густая теплая кровь, вид которой никогда не вызывал у меня отвращения.
Ангел же был еще более однообразен в своих аргументах. Он всегда показывал мне глаза моего противника за миг до смерти, глаза человека, осознавшего, что он сейчас умрет и глядящего на своего убийцу. К картинке ангел добавлял еще и звук, и это было самое страшное: противник, несмотря на перерезанное горло и размозженный череп, произносит одно единственное слово, со своей, только ему одному присущей интонацией. Он задает мне вопрос, на который он уже не узнает ответа: "Зачем?" Ни в его голосе, ни в его глазах не присутствует ни крупицы ненависти, иначе бы вся эта прекрасная и ужасная картина потеряла бы всю свою силу. Иначе бы бес побеждал. А так...
Ложью было бы говорить, что в моей борьбе побеждает ангел. Побеждает все тот же практический расчет. Никакой инстинкт убийства не заставит меня убить человека против моего действительного желания. Никакой "страх чужой смерти" не убережет меня от убийства, которое мне будет необходимо совершить. Почему я в этом уверен?
Да потому, что "страх чужой смерти" - старший брат "страха чужой боли", и перед тем, как бить человека по самым болезненным местам его тела, мне приходится отключать свою восприимчивость, становиться роботом. Точно так же можно отключить и восприимчивость к "боязни смертоубийственного греха".
А еще потому, что когда я в драке бью противника по голове упоминавшейся ранее бутылкой, я прекрасно понимаю, что одного этого может оказаться достаточно для летального исхода. Но это не замедляет быстроту моего удара ни на мгновение.
Да, господа, я, человек, ни разу в жизни не убивший человека, искренне заявляю, что легко мог бы убить не только при необходимости, но и из-за разумных практических соображений. И меня бы не мучили угрызения совести, хотя совесть у меня все же есть. Я слишком хорошо знаю это, так как после каждого моего предательства меня мучают страшные, нестерпимые угрызения совести, причем они не проходят со временем, а накладываются друг на друга, превращая мою жизнь в ад. К сожалению, в этом мире людям гораздо чаще приходится предавать, нежели убивать. А что делать? Таков мир.
Я пишу о себе в настоящем времени, иногда даже употребляя время будущее. А следовало бы писать только в прошедшем. Ибо я знаю, что мне делать. Я не могу изменить мир, но я могу его уничтожить. По-крайней мере для себя. Вычеркнуть мир из своей жизни. Я, человек, многократно предававший тех, кто называл меня своим другом, предававший идеалы, любовь и самого себя, не могу больше терпеть бесконечную муку угрызений совести. Я делаю то, на что способен. Я убиваю. Я убиваю себя. Мой бес рисует мне потрясающую картину: стоя на краю крыши шестнадцатиэтажного дома, я просто немного наклоняю свое тело вперед и лечу. А дальше непонятно: толи мое тело входит в асфальт, толи асфальт входит в мое тело. Но это не столь важно, важно, что по асфальту обязательно потечет моя густая теплая кровь. Мой ангел молчит.
В моей смерти прошу винить Бога.
***
Этот рассказ родился из одной мимолетной, смутной мысли, пришедшей мне в голову три с половиной часа назад. "Одни люди тра-та-та, другие - тра-та-та, я же тра-та-та..." Эта конструкция показалась мне хорошим началом для романа. Потом эта мысль странным образом перешла в череду циничных размышлений. А когда я решил записать эти размышления, они увеличились в объеме раза в три.
Я планировал написать начало романа, а получился, почему-то, рассказ. Я не уверен, что это хорошо. Последние три абзаца я добавил спонтанно, даже намека на них не было в первоначальном замысле. Если убрать два последних абзаца, то получится начало романа. Или же... просто очередная записка. Кто сказал, что в этих строках меньше правды, чем в остальном моем @дневнике? Возможно, что форма "начало романа", как и форма "рассказ" - это отговорка от признания данного текста полноправной "запиской из подполья". Некоторые грани собственной личности не очень хочется считать своими. Dark side of "the Me"? No, but...
21:47 11.01.04
Current music: 5'nizza - Вот бы вечно жить